В воспоминаниях М. П. Заборщиковой можно увидеть широкое разнообразие видов мужской и женской обуви.
Обувь мужская.
Катанцы (валенки), упорки, пимы с липтами, яры, тоборки. Обувь мужчины шили сами.
Осенне-летняя обувь - долгари, бахилы.
Обувь праздничная: сапоги простые, хромовые, камаши с галошами.
Женская обувь.
Обувь: выступки, упорки, бахилы (летом). Катанцы (валенки), пимки - зимой.
Обувь праздничная: выступки рантовые, камаши с галошами, без галош, галоши.
Детей одевали так же, летом они бегали босыми. Купцы, купчихи, служащие, торговые люди одевались в городскую одежду и обувь.
После Великой Отечественной войны
Мы все говорили – бахилы, Ну такие, сами шили из кожи тоже ребятам. То покороче сапожки, то подлиннее, такие. А подошвы тоже из кожи. Тоже, что вот это, что голяшки, что это, из кожи, все вместе нашивалось. Пимы (вид детской обуви) А потом уже стали, тетка из Лавозера привезла нам пимы, детски пимы, ой, до чего мы их не любили! Ну вот такие, из кожи. В 60-70 годах в магазинах продавали их, в городах, везде. Но у них подошвы, опять, каучук там нашито было. Это мне все не нравилось. Один раз одна, там, двоюродница, говорит, возьми, говорит, хоть поноси их, теплее будет. Я говорю, ни за что! Это тяжелое. А у нас было все на кожах. Тут кожа, там кожа, только скользило. А нам хорошо было. Тапочки такие тоже из оленьих шкур, ну детям все из пыжей делали, а мужчинам из оленей, а в нутро одевали под это длинные, в нутро из пыжа, из тоненькой кожи.
Раньше-то я не знаю. Что мы носили, то, что, вот, мы носили, дак босиком все лето бегали, босиком. Обуви не было, и мы ходили босиком до самой поздней осени. А в лес босиком ходили. А потом, уже мама, маленькие пока были, связала из прядена, что невода вязали, из прядена, типа теперь следочки называются, вот. И мы в этих и ходили в лес. А они порвутся, та заштопаешь. Зимой – в калошах, одни калоши на всех. А у них долгари были. Это из кожи, из коровьей кожи. Длинные вот такие бахилы, большие такие. Там носки – пакулы одевались, поголёнки, и сюда привязывались на ремень, и нож висел. Вот так и ходили на промысел.