Семужий промысел
Семга всегда считалась самой вкусной и самой дорогой рыбой в Кузомени и, как следствие, была основным источником дохода поморов. Семгу называли «царицей рыб» и если ловили для себя, то в основном только для большого застолья и гостевания. Поэтому ели жители села обычно треску или более мелкую рыбу - корюшку, горбушу, а семга шла на экспорт.
Из истории торговли:
Жители Терского берега сдавали семгу преимущественно на Покровской ярмарке в селе Кузомень приезжим купцам или местным судовладельцам, а те затем везли море в Архангельск, Москву и Петербург. Также торговали с Норвегией и Финляндией. Семгу из Варзуги доставляли в Москву к царскому столу. В грамоте 1643 года записано: «Оброчную рыбу – семгу 166 пудов из Варзужской волости возили в Москву на ямских подводах… без перемены, чтобы той рыбе мяться и убытку не было». 1)
Из-за удачного расположения села Кузомень (недалеко от впадения реки Варзуги в Белое море), выловленная здесь семга по праву признавалась вкуснейшей и всегда пользовалась большим спросом, чем рыба, выловленная в других поселениях Терского берега.
По самой высокой цене продавалась осенняя семга («залом»), ловившаяся по всему Терскому берегу. Семга, выловленная летом («межень») стоила в 2-3 раза дешевле. Сорт семги определялся также и способом засола.
«Особенно славилась Кузоменская семга, очень вкусная, что объясняется чистотой воды. Поморские знатоки так определяли ценность семги: «Поной» - вкусная, но маложирная, «Варзуга» - мясо заметно нежнее, а осенняя почитается лучшей из всех беломорских сортов; «Кола» - крупна, но груба, солится скупо и небрежно; «Умба» - мясо плотное, жестковатое; «Кандалакша» - относится к худшим сортам. 2)
Рассказывает Людмила Фёдоровна Богданова:
«Вот у нас даже рыба вкуснее, чем в Варзуге. Потому что она идет постной водой пока, а у нас сразу из моря здесь. Поэтому у нас считается вкуснее».3)
Семужий промысел начинался осенью, с переездом на тони. Первые уловы семги делались сообща и распределялись поровну среди жителей села с учетом всех едоков, включая детей и престарелых. 4)
Семга появляется еще летом, но в это время рыба идет на нерест. Некоторые люди ловом такой семги (ради икры) только и живут, что считается браконьерством и большим грехом.
Вот как сейчас относятся местные жители к браконьерству:
«Местные есть такие браконьеры, конечно, злостные, есть такие, любители просто. Как-то на любителей я смотрю и думаю – ну ладно. Себе выудить – ничего страшного нет. Живёшь у речки – это святое. Но есть такие люди, которые живут, ведь этим. Они не хотят работать. Они именно наживаются на этой рыбе, ну обидно же. А турист идёт такой, что он идёт в нерестилище, во-первых. Идёт на нерест сёмга у нас, заходит в речку, и там идёт турист, и он вот эту рыбу он ловит из-за икры. Он берёт икру, а эту рыбу выкидывает. Это сколько губится у нас в речке! Но там же не всех проверишь, не каждую же машину проверишь».5)
О промысле и способах ловли рыбы:
Основная семга идет по осени. Ловят ее в сентябре-ноябре. Ловля также осуществляется по-разному. Раньше только основных способов было четыре: ловля забором, гарвой, поездованием и неводом, а также на море ставили завеску. Самым добычливым способом являлся «заборный».
«Заборы ставили на больших реках, и они были довольно сложными сооружениями, представляли собой бревенчатую изгородь, которой перегораживали реку от берега до берега. В изгороди становился один или несколько проходов, в которых ставились ловушки для рыбы, шедшей в верховья реки на нерест. Обычно на дно реки забивали сваи, которые служили опорой для щитов и жердей. На отдельных участках ставили козлы, сверху на них накладывали камни и делался помост.
Сооружали забор весною. Строителям часто приходилось нырять в ледяную воду, чтобы заделать отверстие в заборе. Людей, выполнявших эту работу, называли «водолазами», а руководителей стройки «заборщиками». Закончив городьбу, работники должны были неотлучно находиться при ловле рыбы, днем и ночью осматривать забор. Ежедневно, утром и вечером, рыбу, попавшую в ловушки, извлекали и солили.
Забором рыбу ловили до поздней осени. Когда начинал образовываться лед на реке, забор разбирали, древесные материалы и снасти просушивали и укладывали на хранение до следующего года под навес. Строила и обслуживала забор большая артель работников. В Кузоменской волости право пользования заборами продавалось на торгах по частям только своим общинникам, а деньги шли на уплату податей.
«Поездованием» семгу ловили на больших реках, осенью, когда из-за сильных ветров вода становилась мутной. На промысел выходили всем селением. Лодки становились в ряд и шли на веслах против течения реки. С каждых двух лодок тянули за веревки кошельковую сеть (наподобие большого мешка). Нередко за одно поездование в сеть попадало до 10 пудов семги. Такой способ лова с древних времен практиковался на реках Варзуги и Поноя. Писцовая книга 1563 года сообщает: «Река Варзуга, а в ней ловят красную рыбу семгу всю волостью… 78 поездами, а на поезду по 2 карбаса, а в карбасе 2 человека, тянули сразу 39 сетей».» 6)
«И вот две лодки едут: одна с той стороны, другая с другой стороны, и вот держат на пальцах тоненькие такие веревочки. Метра четыре, наверно, длиной и шириной, может, метра два-полтора. Какие делали раньше, дак. Ну, и вот, едут, cлушают. Как рыба наклюнула, уже ощущает – «Съезжайтесь!». На пальце тоненькая веревочка, а вторая толстая, с линдой – это груз внизу. Вверху-то веревочка, а внизу груз. Зашивали раньше камень - кожаный мешок делали с петлей и привязывали к низу».7)
На морских тонях семгу ловили с помощью ставных сетей: гавр и неводов, которые на тонях же и плелись из прядена - грубой х/б нитки.
Поскольку семга являлась предметом гордости кузомлян, и трудно было представить жизнь села без семужьего промысла, с ловлей семги были связаны некоторые предписания.
Во время нереста в старину оберегали покой семги: в колокола не звонили, в нерестовых местах не ловили, уключины у лодок обматывали тряпицей. А сейчас сидишь в избе, и шум проезжающей лодки бьет по ушам, что и говорить про бедную рыбу… 8)